В ходе рассмотрения вопроса о продлении срока содержания под стражей бывшего председателя правления КБ «Бум-Банк» 67-летнего Каншоби Ажахова в нальчикском городском суде представитель прокуратуры КБР посчитал возможным изменить меру пресечения на домашний арест, а сторона защиты заявила отвод председательствующей.
Каншоби Ажахов был арестован 9 октября 2018, 16 октября ему предъявили обвинение в хищении 659,5 млн руб. 7 декабря и 4 февраля 2019 нальчикский горсуд продлевал ему срок содержания под стражей.
На очередном продлении срока настаивал руководитель следственной группы - заместитель начальника следственной части следственного управления МВД по КБР Руслан Уянаев. Он обосновывал ходатайство сложностью и объемностью уголовного дела. По его словам, необходимо завершить большое количество следственных мероприятий, в том числе бухгалтерскую экспертизу, выемку документов КБ «Бум-Банк», установить местонахождение похищенных денежных средств... По мнению следствия, в случае смягчения меры пресечения обвиняемый может скрыться или оказать давление на свидетелей.
Эту позицию поддержали адвокаты Артура и Арсена Кожоковых, признанных потерпевшими: они владели долями в капитале КБ «Бум-Банк».
Представитель прокуратуры КБР Хусейн Машуков указал, что «обстоятельство, явившееся обязательным и достаточным для заключения лица под стражу, не всегда свидетельствует о необходимости продления непосредственно срока содержания под стражей»: «В силу происходящих изменений в законодательстве Российской Федерации государство проявляет гуманизм по преступлениям экономической направленности...»
Было указано на то, что у обвиняемого серьезные хронические заболевания и на установленное ранее нальчикским городским судом наличие препятствий со стороны сотрудников СИЗО в оказании ему медицинской помощи и организации надлежащего питания. По данному факту частное постановление вынес Верховный суд КБР, обративший внимание руководства ФКУ СИЗО-1 «на недопущение впредь нарушений закона».
С учетом этого представитель прокуратуры считал, что обстоятельства, послужившие основанием для избрания Каншоби Ажахову меры пресечения в виде заключения под стражу, изменились, и полагал возможным отказать в удовлетворении ходатайства следственных органов и изменить меру пресечения на домашний арест.
По мнению адвокатов Ажахова, следственные органы не представили фактических данных, что он может скрыться или оказать воздействие на свидетелей. Отмечалось, что он имеет постоянное место жительства, работал, ранее не судим, женат, имеет почетное звание «Заслуженный юрист КБР». Зная о проведении проверочных мероприятий, возбуждении уголовного дела, он продолжал проживать по месту регистрации, не предпринимал попыток скрыться.
Защитой был заявлен отвод судье Асият Юсуповой.
Как отмечалось в заявлении, на заседании 28 февраля адвокат Анзор Ажахов просил о приобщении к материалам ряда документов. Суд, частично удовлетворив ходатайство, вернул остальные бумаги. Среди них адвокат обнаружил копии листов 22 и 23 протокола судебного заседания от 6-7 декабря, во время которого продление срока содержания под стражей обвиняемому рассматривала Людмила Суровцева. Как считают защитники, судья передала им эти листы случайно. В них содержится перечень приобщенных и отклоненных Суровцевой по ходатайству адвоката Ажахова документов.
Защита подчеркивала: Юсупова удовлетворила ходатайство ровно в том же объеме, отказав в приобщении других документов. Причем в качестве обоснования отказа судья назвала то, что они не являлись оригиналами, а также не были заверены нотариально. Хотя в то же самое время аналогичные документы, представленные следователем, были приобщены.
Как отмечали защитники, «в таком виде» протокол от 6-7 декабря им не предоставлялся, а после того, как Анзор Ажахов сделал заявление о передаче ему среди других документов листов протокола, председательствующая просто забрала их обратно, не дав никаких пояснении.
На основании этого сторона защиты предположила, что неустановленное лицо предоставило судье «шпаргалку», чтобы «не терять время на согласование позиций».
Адвокат Евгений Андриенко просил установить ее автора: «А в связи с тем, что ее текст совпадает с текстом протокола судебного заседания под председательством судьи Суровцевой, проверить ее на причастность к авторству».
Кроме того, в соответствии с законодательством, отмечается в заявлении, необходимо зарегистрировать данные листы как «внепроцессуальное обращение» к судье Юсуповой (внепроцессуальные обращения, то есть устные или письменные заявления в адрес суда или судьи от лиц, не являющихся участниками процесса, не допускаются и подлежат опубликованию на сайте суда - ред.). Адвокаты обратились с соответствующим заявлением в Верховный суд КБР.
В заявлении об отводе также указывается, что в период работы Юсуповой в аппарате Верховного суда КБР (она была назначена судьей нальчикского городского суда в августе 2017 («Газета Юга» №32, 2017) - ред.) ее сослуживцем являлся ныне судья Зольского райсуда Мурат Абидов, чей родной брат - оперуполномоченный отдела экономической безопасности УФСБ России по КБР, который осуществляет оперативно-разыскные мероприятия в отношении Каншоби Ажахова. Помимо этого, по имеющимся у адвокатов сведениям, Асият Юсупова поддерживает дружеские отношения с судьей арбитражного суда КБР Маировой, являющейся родственницей потерпевшего Кожокова, а также с руководителем следственной группы Тлуповым: Юсупова,
Маирова и Тлупов были однокурсниками на юрфаке КБГУ, а Каншоби Ажахов - их преподавателем, «к которому судья Юсупова испытывает личную неприязнь».
Адвокаты также отмечают, что Юсупова «ранее выносила по их жалобам незаконные решения», что, по их мнению, свидетельствует о «явной и прямой заинтересованности судьи в исходе данного дела в пользу стороны обвинения».
Асият Юсупова, отклоняя отвод, заявила, что доводы стороны защиты «основаны на домыслах и предположениях». Она удовлетворила ходатайство следствия и продлила срок содержания под стражей Каншоби Ажахову до 5 мая.
4 марта Каншоби Ажахов был госпитализирован в офтальмологическое отделение РКБ.
Как отмечают его адвокаты в жалобе на имя прокурора КБР, в медицинском учреждении обвиняемый находится под охраной четверых сотрудников СИЗО, в палате установлена видеокамера, он круглосуточно прикован наручниками к кровати, защитники напоминают, что в соответствии с рекомендациями Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, применение наручников может быть оправданным, если лицо, содержащееся под стражей, действует крайне агрессивно или насильственно.
При этом оно не может быть приковано к стене или неподвижным предметам, а должно находиться под пристальным наблюдением в соответствующей обстановке. Надевание наручников во время медицинских процедур ущемляет достоинство заключенных и препятствует установлению надлежащих отношений между врачом и пациентом.
Европейский суд по правам человека неоднократно признавал, что применение наручников или кандалов к больному или беспомощному по иным причинам человеку несоразмерно требованиям безопасности и является, намеренно или нет, неоправданным унижением этого лица.
В заявлении также указывается, что во время посещения Ажахова адвокатами не соблюдается конфиденциальность, так как при беседах присутствуют караульные, хотя согласно федеральному законодательству j свидания должны предоставляться наедине и конфиденциально без ограничения их числа и продолжительности. Кроме того, конвой запрашивает у защитников помимо ордера и удостоверения иные документы, хотя это запрещено законом. Ведется круглосуточная видеозапись со звуком, что является нарушением федерального закона «О персональных данных», так как подзащитный не давал своего согласия на это. Прокурора КБР просят принять меры реагирования.
Артур Техажев
zapravakbr.com