Экс-Президента Международной Черкесской Ассоциации Каншоби Ажахова приковали наручниками к кровати


В ходе рассмотрения вопро­са о продлении срока содер­жания под стражей бывшего председателя правления КБ «Бум-Банк» 67-летнего Каншоби Ажахова  в нальчик­ском городском суде пред­ставитель прокуратуры КБР посчитал возможным изме­нить меру пресечения на домашний арест, а сторона защиты заявила отвод пред­седательствующей.

Каншоби Ажахов был аре­стован 9 октября 2018, 16 октяб­ря ему предъявили обвинение в хищении 659,5 млн руб. 7 декаб­ря и 4 февраля 2019 нальчикский горсуд продлевал ему срок содержания под стражей.

На очередном продлении срока настаивал руководитель следственной группы - замести­тель начальника следственной части следственного управления МВД по КБР Руслан Уянаев. Он обосновывал ходатайство слож­ностью и объемностью уголов­ного дела. По его словам, необходимо завершить большое количество следственных меро­приятий, в том числе бухгалтер­скую экспертизу, выемку доку­ментов КБ «Бум-Банк», устано­вить местонахождение похищен­ных денежных средств... По мне­нию следствия, в случае смягче­ния меры пресечения обвиняе­мый может скрыться или оказать давление на свидетелей.

Эту позицию поддержали адвокаты Артура и Арсена Кожоковых, признанных потер­певшими: они владели долями в капитале КБ «Бум-Банк».

Представитель прокуратуры КБР Хусейн Машуков указал, что «обстоятельство, явившееся обя­зательным и достаточным для заключения лица под стражу, не всегда свидетельствует о необходимости продления непо­средственно срока содержания под стражей»: «В силу происхо­дящих изменений в законода­тельстве Российской Федерации государство проявляет гуманизм по преступлениям экономиче­ской направленности...»

Было указано на то, что у обвиняемого серьезные хрони­ческие заболевания и на уста­новленное ранее нальчикским городским судом наличие пре­пятствий со стороны сотрудни­ков СИЗО в оказании ему меди­цинской помощи и организации надлежащего питания. По дан­ному факту частное постановле­ние вынес Верховный суд КБР, обративший внимание руковод­ства ФКУ СИЗО-1 «на недопуще­ние впредь нарушений закона».

С учетом этого представитель прокуратуры считал, что обстоя­тельства, послужившие основа­нием для избрания Каншоби Ажахову меры пресечения в виде заключения под стражу, изменились, и полагал возмож­ным отказать в удовлетворении ходатайства следственных орга­нов и изменить меру пресечения на домашний арест.

По мнению адвокатов Ажахова, следственные органы не представили фактических данных, что он может скрыться или оказать воздействие на свидетелей. Отмечалось, что он имеет постоянное место житель­ства, работал, ранее не судим, женат, имеет почетное звание «Заслуженный юрист КБР». Зная о проведении проверочных мероприятий, возбуждении уго­ловного дела, он продолжал проживать по месту регистра­ции, не предпринимал попыток скрыться.

Защитой был заявлен отвод судье Асият Юсуповой.

Как отмечалось в заявлении, на заседании 28 февраля адво­кат Анзор Ажахов просил о при­общении к материалам ряда документов. Суд, частично удовлетворив ходатайство, вернул остальные бумаги. Среди них адвокат обнаружил копии листов 22 и 23 протокола судеб­ного заседания от 6-7 декабря, во время которого продление срока содержания под стражей обвиняемому рассматривала Людмила Суровцева. Как счи­тают защитники, судья передала им эти листы случайно. В них содержится перечень приобщенных и отклоненных Суровцевой по ходатайству адвоката Ажа­хова документов.

Защита         подчеркивала: Юсупова удовлетворила хода­тайство ровно в том же объеме, отказав в приобщении других документов. Причем в качестве обоснования отказа судья назвала то, что они не являлись оригиналами, а также не были заверены нотариально. Хотя в то же самое время аналогичные документы, представленные следователем, были приобщены.

Как отмечали защитники, «в таком виде» протокол от 6-7 декабря им не предоставлялся, а после того, как Анзор Ажахов сделал заявление о передаче ему среди других документов листов протокола, председа­тельствующая просто забрала их обратно, не дав никаких поясне­нии.

На основании этого сторона защиты предположила, что неустановленное лицо предо­ставило судье «шпаргалку», чтобы «не терять время на согласование позиций».

Адвокат Евгений Андриенко просил установить ее автора: «А в связи с тем, что ее текст совпа­дает с текстом протокола судеб­ного заседания под председа­тельством судьи Суровцевой, проверить ее на причастность к авторству».

Кроме того, в соответствии с законодательством, отмечается в заявлении, необходимо заре­гистрировать данные листы как «внепроцессуальное обращение» к судье Юсуповой (внепроцессуальные обращения, то есть устные или письменные заявления в адрес суда или судьи от лиц, не являющихся участниками процес­са, не допускаются и подлежат опубликованию на сайте суда - ред.). Адвокаты обратились с соответствующим заявлением в Верховный суд КБР.

В заявлении об отводе также указывается, что в период рабо­ты Юсуповой в аппарате Верховного суда КБР (она была назначена судьей нальчикского городского суда в августе 2017 («Газета Юга» №32, 2017) - ред.) ее сослуживцем являлся ныне судья Зольского райсуда Мурат Абидов, чей родной брат - оперуполномоченный отдела экономической безопасности УФСБ России по КБР, который осуществляет оперативно­-разыскные мероприятия в отно­шении Каншоби Ажахова. Помимо этого, по имеющимся у адвокатов сведениям, Асият Юсупова поддерживает друже­ские отношения с судьей арбит­ражного суда КБР Маировой, являющейся родственницей потерпевшего Кожокова, а также с руководителем следственной группы Тлуповым:        Юсупова,

Маирова и Тлупов были одно­курсниками на юрфаке КБГУ, а Каншоби Ажахов - их препода­вателем, «к которому судья Юсупова испытывает личную неприязнь».

Адвокаты также отмечают, что Юсупова «ранее выносила по их жалобам незаконные решения», что, по их мнению, свидетельствует о «явной и пря­мой заинтересованности судьи в исходе данного дела в пользу стороны обвинения».

Асият Юсупова, отклоняя отвод, заявила, что доводы сто­роны защиты «основаны на домыслах и предположениях». Она удовлетворила ходатайство следствия и продлила срок содержания под стражей Каншоби Ажахову до 5 мая.

4 марта Каншоби Ажахов был госпитализирован в офталь­мологическое отделение РКБ.

Как отмечают его адвокаты в жалобе на имя прокурора КБР, в медицинском учреждении обви­няемый находится под охраной четверых сотрудников СИЗО, в палате установлена видеокаме­ра, он круглосуточно прикован наручниками к кровати, защитники напоминают, что в соответствии с рекомендация­ми Европейского комитета по предупреждению пыток и бесче­ловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, применение наруч­ников может быть оправданным, если лицо, содержащееся под стражей, действует крайне агрессивно или насильственно.

При этом оно не может быть приковано к стене или непо­движным предметам, а должно находиться под пристальным наблюдением в соответствую­щей обстановке. Надевание наручников во время медицин­ских процедур ущемляет достоинство заключенных и пре­пятствует установлению надле­жащих отношений        между врачом и пациентом.

Европейский суд по правам человека неоднократно призна­вал, что применение наручников  или кандалов к больному или беспомощному по иным причинам человеку несоразмерно тре­бованиям безопасности и является, намеренно или нет, неоправданным унижением этого лица.

В заявлении также указыва­ется, что во время посещения Ажахова адвокатами не соблю­дается конфиденциальность, так как при беседах присутствуют караульные, хотя согласно федеральному законодательству j свидания должны предостав­ляться наедине и конфиденци­ально без ограничения их числа и продолжительности. Кроме того, конвой запрашивает у защитников помимо ордера и удостоверения иные документы, хотя это запрещено законом. Ведется круглосуточная видео­запись со звуком, что является нарушением федерального закона «О персональных дан­ных», так как подзащитный не давал своего согласия на это. Прокурора КБР просят принять меры реагирования.

Артур Техажев

zapravakbr.com