Русские военные деятели о воинских качествах черкесов


Историк казачьего войска Б.Фролов отмечал, что «в лице последних (черкесов) казаки встретили очень грозного противника. Черкесская конница отличалась прекрасным конским составом, высокой индивидуальной подготовкой, отличным (выверенным многолетней боевой подготовкой) оружием. Все дореволюционные кубанские историки признавали превосходство черкесской кавалерии над каза
Говоря о возможностях черкесской конницы генерал-майор И.Д. Попко пишет: «с первого раза казачья конница должна была уступить коннице черкесской и потом никогда уже не была в состоянии взять над ней преимущество, ни даже поравняться с не
Известный грузинский поэт, военный и общественный деятель Григол Орбелиани (1804-1883), в 1831 году на пути в Санкт-Петербург проезжал Кабарду. В дневнике он писал: “Кабардинцы по природе разумны и смелы… Их дело – оружие, лошади и война. Раньше они были богаты табунами, однако войны с Россией настолько их обеднили, что найти в Кабарде хороший табун породистых лошадей уже трудно… Кабардинцы воюют верхом на лошадях
Генерал Фадеев Р.А. писал: “Горцы потерпели страшное бедствие… В этом нечего запираться, потому что иначе и быть не могло, они встречали наши удары с каким-то бесчувствием, как отдельный человек в поле не сдавался перед целым войском, но умирал убивая, так народ после разорения дотла его деревень, произведенного в десятый раз, цепко держался на прежних местах”
Ростислав Фадеев «Дело о выселении горцев»
Для инфы: Ростислав Фадеев «Дело о выселении горцев» (написано по поручению нового наместника, великого князя Михаила Николаевича).
Кроме распадения общественного быта Черкесы испытали в последнее время такое неимоверное нравственное потрясение, что им уже нет возможности от него оправитсся, они отданы теперь во власть России как малые дети.
Понятия их до того спутались неслыханным разгромом, что они ничему не удивляться, что бы с ними не сделали…
Едва веришь глазам, смотря как Черкес, несколько месяцев назад отчаянно прорывавшийся… сквозь тройной ряд военных линий, теперь в своей земле, в глухом лесу, робко сторонится перед встречным крестьянином, мальчишка бьет его, и он не смеет отводить его ударов, чему я сам был свидетелем…
С Черкесами сбывается басня об умирающем льве, всякий их топчет… От безнаказанных убийств до мелких оскорблений, побоев, захватов отведенной им земли им пришлось многое вытерпеть . Как Казаки вне дома вооружены, а горцы безоружны, то первым легко позволить себе насилие, побить без причины горца для многих составляет забаву… Захваты земли также производятся без зазрения совести не только казаками, но и войсками, которые выкашивают у горцев покосы..»
Генерал Слепцов на Кавказе -1844-46г.г. (М., 1882 г.):
«Какое имеют право эти дикари жить на такой прекрасно земле? Перстом Господа миров наш Августейший Император повелел нам уничтожить их аулы, всех мужчин, способных носить оружие уничтожить, сжечь посевы, беременным женщинам вырезать животы, чтобы они не рожали бандитов….»
Adiga Maps  Геноцид 10369110_1427346274204597_2528121967772570917_n
Цицианов Павел Дмитриевич, русский генерал грузинского происхождения (убит в Черкесии 1807 г.) («Покоренный Кавказ», 1904 г.):
«Истреблю вас всех с лица земли, пойду с пламенем и сожгу все, чего не займу войсками; землю вашей области покрою кровью вашей и она покраснеет, но вы, как зайцы, уйдете в ущелья, и там вас достану, и буде не от меча, то от стужи околеете…»
Грибоедов, который был в отряде Вельяминова, писал в 1825 году в письме к Бегичеву:
«Имя Ермолова еще ужасает; дай бог, чтобы это очарование не разрушилось… Будем вешать и прощать и плюем на истори
Декабрист Лорер:
«В разговоре с Зассом я заметил ему, — писал он, — что мне не нравится его система войны, и он мне тогда же ответил: «Россия хочет покорить Кавказ во что бы это ни стало. С народами, нашими неприятелями, чем взять как не страхом и грозой?.. Тут не годится филантропия, и Ермолов, вешая беспощадно, грабя и сжигая аулы, только этим успевал более нашего.»
Генерал Булгаков 1810 г., рапорт по результатам похода в Кабарду:
«…Кабардинский народ доселе никогда таковой чувствительной не имел потери… Они потеряли много имущество, которое сожжено с двумястами селений.»
Николай I — графу Паскевичу (1829, после окончания русско-турецкой войны):
«Кончив, таким образом, одно славное дело, вам предстоит другое, в моих глазах столь же славное, а в рассуждении прямых польз гораздо важнейшее – усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных.»
А.С. Пушкин, 1829, «Путешествие в Арзрум»:
«Мы вытеснили их из привольных пастбищ; аулы их разорены, целые племена уничтожены».
Цицианов Павел Дмитриевич, 12 апреля 1804 г., «Владельцам Кабардинским…»
«Кровь во мне кипит, как в котле, и члены все во мне трясутся от жадности напоить земли ваши кровью ослушников… ждите, говорю я вам, по моему правилу, штыков, ядер и пролития вашей крови реками. Не мутная вода потечет в ваших реках, а красная, ваших семейств кровью выкрашенная»
А.Фонвилль «Последний год войны Черкесии за независимость 1863-1864»
….Со всех мест, последовательно занимаемых русскими, бежали жители аулов, и их голодные партии проходили страну в разных направлениях, рассеивая на пути своем больных и уми¬равших; иногда целые толпы переселенцев замерзали или заносились снежными буранами, и мы часто замечали, проезжая, их кровавые следы. Волки и медведи разгребали снег и выкапывали из-под него человеческие трупы.
Adiga Flag Геноцид Демонстрация 1489252_381811278629149_931933936_n
А.П. Берже, Выселение горцев с Кавказа:
«Мы не могли отступить от начатого дела только потому, что черкесы не хотели покориться. Надо был истребить черкесов наполовину, чтобы заставить другую половину сложить оружие. Предложенный графом Евдокимовым план бесповоротного окончания Кавказской войны уничтожением неприятеля замечателен глубиною политической мысли и практической верностью….»
М.И. Венюков, Кавказские воспоминания (1861-1863):
«Война шла с неумолимой беспощадною суровостью. Мы продвигались шаг за шагом, но бесповоротно, и очищали земли горцев до последнего человека. Горские аулы были выжжены целыми сотнями, посевы вытравливались конями или даже вытаптывались. Население аулов, если удавалось захватить его в расплох, немедленно было уводимо под военным конвоем в ближайшие станицы, и оттуда отправлялись с берегам Черного моря и далее в Турцию… Аулы абадзехов на Фарсе горели дня три, наполняя горечью пространство верст за 30. Переселение шло чрезвычайно успешно…».
Куда же указывали выселиться?
Генерал Н.Н. Ольшевский, 1861 г:
«Променять свои заветные, дышащие здоровьем, свободой, независимостью горы и леса на зловредные равнины Черноморья и болотные низменности Большой Лабы – не значит ли отдать себя на жертву лихорадок? И действительно, если страшно болели живущиетам казаки, как родившиеся среди этих ядовитых испарений или переселившиеся туда со степного пространства, то каким образом могли перенести эту миазму жители гор, дышавшие всегда свежим, здоровым воздухом?»
Генерал Р.А. Фадеев, 1864 г:
«Изгнание горцев из их трущоб и заселение Западного Кавказа русскими, таков был план войны… Русское население должно было не только увенчать покорение края, оно само должно было служить одним из главных средств завоевания… Земля черкесов была нужна государству, в них самих не было никакой надобности».
И. Дроздов: «Рыцарский образ ведения войны, постоянно открытые встречи — ускорили окончание войны. Если бы способный руководитель в состоянии был растолковать горцам их бессилие и, вооружаясь им, из-за угла встречать наступление русских отрядов, то, вероятно, война не окончилась бы так быстро».
Т. Лапинский, три года живший среди черкесов и воевавший на их стороне, отмечал: «черкес по натуре храбр, решителен, но не любит бесполезно проливать кровь и не жесток». У них, по его свидетельству, «изувечение трупов, отрезание голов, ушей, рук, ног, убийства невооруженных, гнусности над женщинами, которыми… сопровождается война, совсем неизвестны».
«Черкес благородно представляет на Кавказе, — писал француз О. де Гелль, — последние остатки того рыцарского и воинственного духа, который пролил столько блеска на народы средних веков».
Adiga Flag
Англичанин Э. Спенсер, в 30-х годах XIX столетия посетивший Черкесию, отмечал: «Реальный факт заключается в том, что жители этой части Кавказа… сейчас представляют странную аномалию народа, сохраняющего значительное количество рыцарских обычаев и манер, которые отличали воинов средних веков, в соединении с манерами Востока и их собственной природной горской простотой».
Дж. Белл с удивлением отмечал: «Общественное мнение и установленные обычаи — вот что, кажется, является высшим законом в этой стране; в общем, я могу только поражаться тем порядком, который может проистекать из такого положения дел. Случаются насильственные жестокие поступки и явные преступления, но все это является, главным образом, результатом ссор или их последствий и происходит сравнительно редко. Немногие страны, с их установленными законами и всем сложным механизмом правосудия, могут похвалиться той нравственностью, согласием, спокойствием, воспитанностью — всем тем, что отмечает этот народ в его повседневных взаимных сношениях».
Т. Лапинский, прибывший с отрядом добровольцев в Черкесию и в течение трех лет воевавший на стороне черкесов против русских войск, писал: «Когда вступаешь на землю свободной Черкесии, то сначала не можешь поверить, каким образом народ, у которого почти каждый ребенок носит оружие, который не имеет писанных законов, исполнительной власти, даже начальников и предводителя, может не только существовать, но еще противостоять долгие годы такому колоссу, как Россия, и сохранить свою независимость. Причина этому — крепкая социальная организация народа, опирающаяся на национальные традиции и обычаи, которая не только охраняет личность и имущество каждого, но также делает трудными и почти невозможными все физические и моральные попытки к покорению страны».
генерал Ольшевский: «…и в этой кровавой трагедии нередко матери разбивали головы своим детям, чтобы они не достались в наши руки. Теперь, когда умолкли шум и азарт отчаянной борьбы, когда наша власть на Кавказе вполне упрочена, мы можем спокойно отдать дань удивления героизму и беззаветной отваге побежденного врага, честно защищавшего свою родину и свою свободу до полного истощения сил»
Отправленные в Турцию умирали в пути. Газета «Allgemeine Zeitung» сообщала, что в Ларнак, на острове Кипр, вошли три маленьких судна с черкесскими переселенцами, на которых отправлялось из Самсуна 2700 человек, а в пути погибло более половины – 1441 человек, главным образом от жажды и голода. Население Ларнака и французский консул были категорически против высадки на берег «полумертвых горцев». Далее она продолжала: «Один пароход, плававший по той же самой дороге, по которой шли незадолго перед ним суда с черкесами, мог проследить путь по плывшим трупам».
Возле одного из погибших черкесов стояла лошадь без седла. Стояла она как-то странно, расставив ноги и опустив морду. Присмотревшись, приметил, что лошадь измождена до крайности… Я догадался, что она расставила ноги, дабы не упасть от слабости, стоя умирала возле своего хозяина. Обойдя лежавшего на спине человека, я подошел к лошади, протянул руку, коснулся лба, на который свисал клок белых волос. По шкуре лошади пробежала дрожь, и несколько слезинок выкатилось из глаз и упали на папаху, прикрывшую лицо хозяина…
Генерал Фадеев: «Черкесы терпели страшное бедствие… В этом нечего запираться, потому что
иначе и быть не могло. Они встречали наши удары с каким-то бесчувствием, как отдельный человек
в поле не сдавался перед целым войском, но умирал убивая».
28 мая 1837 года Вельяминов обратился к черкесам с письмом оскорбительного характера,
на что черкесы ответили: «Мы небольшой народ, но на нашей стороне правда. Если нам не хватит
людей, мы пойдем искать их во чреве наших матерей и мы вручим им оружие,
чтобы продолжить с вами войну».
Adiga maps 10107_380967298660471_1912262824_n
В.И. Немирович-Данченко: «Ни в чьих преданиях, ни в чьей песне не останется памяти об исчезнувшем народе, и скоро, проходя мимо его могил, мимо этих безмолвных и безлюдных аулов, никто не будет знать, какая жизнь кипела под этими плоскими кровлями, какие сердца бились там и каких суровых драм были свидетелями эти раскидистые дубы и каштаны…»
1839г., шотландец Джеймс Камерун, во время пребывания в Черкесии:
» Потери русской армии в Черкесии, представляют собой ужасную картину человеческого жертвоприношения»
1840г., генерал Коцебу: » только в кабардинских землях ежегодная убыль русских войск, простирается от десяти тысяч человек»
И. Г. Чернышевский
Слава богу, теперь Кавказ не будет поглощать ежегодно по 25 000 русских солдат, одна из тех язв, которые истощали Россию, закрывается.
Джеймс Камерон. 1840г.. «Потери русской армии в Черкесии представляли собой ужасную картину человечесского жертвоприношения.»
г-н Головин. 1838г..
«В Черкесии ежегодно гибнет до 30 тысяч человек и шестая часть доходов российского государства идёт на ведение войны»
Вот как описывает нападение кабардинцев декабрист А.А. Бестужев-Марлинский, воевавший на Кавказе: «Кроме добычи, множество пленных и пленниц было наградой отваги. Кабардинцы вторгались в дома, уносили что поценнее или что второпях попадало под руку, но не жгли домов, не топтали умышленно нив, не ломали виноградников. «Зачем трогать труд божий и труд человека», – говорили они, и это правило горского разбойника, не ужасающегося никаким злодейством, – есть доблесть, которою могли бы гордиться народы самые образованные, если бы они ее имели».
Считалось недопустимым оставлять на поле боя тела погибших товарищей. Д.А.Лонгворт писал по этому поводу: «В характере черкесов нет, пожалуй, черты, более заслуживающей восхищения, чем забота о павших – о бедных останках мертвого, который уже не может чувствовать заботы. Если кто-либо из соотечественников пал в бою, множество черкесов несется к тому месту за тем, чтобы вынести его тело, и героическая битва, которая за тем следует, … зачастую влечет за собой ужасающие последствия…»
Иоганн фон Бларамберг отмечал: «Когда они видят, что окружены, то дорого отдают свою жизнь, никогда не сдаваясь в плен».
Начальник Кавказской линии генерал-майор К.Ф. Сталь писал: «Сдаться военнопленным есть верх бесславия и потому никогда не случалось, чтобы вооруженный воин сдался в плен. Потеряв лошадь, он будет сражаться с таким ожесточением, что заставит, наконец, убить себя».
adiga 1371735901_dxgnhemeqio
«Видя отрезанными все пути к спасению, – свидетельствовал русскийофицер Торнау, – они убивали своих лошадей, за телами их залегали с винтовкою на присошке, и отстреливались, пока было возможно; выпустив последний заряд, ломали ружья и шашки и встречали смерть с кинжалом в руках, зная, что с этим оружием их нельзя захватить живыми». (Ружья и шашки ломали для того, чтобы они не достались врагу).
Украинский ученый-кавказовед начала ХХ века В.Гатцук : «они много лет успешно боролись за свою родину и свободу; много раз высылали свои конные ополчения в Дагестан на помощь Шамилю, но силы их сломились перед огромным численным превосходством русских войск».
Для того чтобы расстроить ряды неприятеля, черкесы начинали отступать. Как только ряды неприятеля, увлеченного преследованием, расстраивались, черкесы бросались на него в шашки. Этот прием назывался «Шу к1апсэ». Такие контратаки отличались такой стремительностью и натиском, что, по свидетельству Э. Спенсера, противника «буквально разносят на клочья в течение нескольких минут».
Спенсер: «их манера борьбы в том, чтобы после неистовой атаки исчезнуть, подобно молнии, в лесах…»
воспоминания русского офицера: «Та местность такая, что бой вспыхнет на поляне, а кончится в лесу и овраге. Тот неприятель таков, что если хочет биться, невозможно против него устоять, а если не хочет, невозможно его настигнуть»
Черкесы нападали на врагов с боевыми кличами «Еуэ» и «Маржэ». Польский доброволец Теофил Лапинский писал: «Русские солдаты, поседевшие на войне с горцами, рассказывали, что этот ужасный крик, повторяемый тысячным эхом в лесу и горах, вблизи и вдали, спереди и сзади, справа и слева, пронизывает до мозга костей и производит на войска впечатление более страшное, чем свист пуль».
М.Ю.Лермонтов:
Но отдохнуть черкесы не дают,
То скроются, то снова нападут.
Они как тень, как дымное видение,
И далеко и близко в то ж мгновение.
Крайнюю любовь черкесов к независимости, воинственности никто и ничто не может укротить. Привыкшие с самого нежного возраста к суровой закалке тела, к пользованию оружием и управлению лошадью, они не знают другой славы, кроме победы над врагом, и другого позора, кроме отступления перед неприятелем.
Жан-Виктор-Эдуард Тэбу Мариньи французский исследовать (1793-1852)
Горят аулы; нет у них защиты,
врагом сыны отечества разбиты…
Как хищный зверь, в смиренную обитель
Врывается штыками победитель,
Он убивает старцев и детей,
Невинных дев и юных матерей…
М.Ю. Лермонтов
«И только единственный человек на Кавказе, который до конца встанет грудью за свой народ и за свою
Родину будет Черкес» Имам Шамиль 1856г
В. А. Потто, Кавказская война: — «В кабардинцах русские нашли весьма серьезных противников, с которыми надо было считаться. Влияние их вообще на Северный Кавказ было огромно и выражалось ясно в рабском подражании окружающих народов их одежде, вооружению, нравам и обычаям. Ингуши, осетины, чеченцы отправляли своих детей в Кабарду учиться приличиям и этикету, и фраза: «Он одет», или «Он ездит, как кабардинец», – звучала величайшей похвалой в устах соседнего горца. Благородный тип кабардинца, изящество его манер, своеобразное умение держать себя в обществе действительно поразительны, и уже по одному наружному типу можно узнать кабардинца (…)
Эдмунд Спенсер был восхищен обликом черкесов, их этикетом и храбростью, и расточал комплементы в их адрес в каждой главе своих четырех томов. Вот один из характерных пассажей: «Сейчас я путешествую в области натухаев — народа, считаемого самым красивым из всех черкесских племен… во время моего пути я не видал ни единого лица, не отличающегося красотой, разве только ногайского татарина, калмыка или русского пленного. .. Общий контур лица натухайца совершенно классический, представляющий в профиль ту изысканно мягко вьющуюся линию, считаемую знатоками идеалом красоты. Их большие темные глаза, обычно темно-голубые, прикрытые длинными ресницами, были бы прекраснейшими из всех, которые я когда-либо видел, если бы не выражение дикой жестокости, которое сильно поразило меня, когда я впервые прибыл в Черкесию, … » [4]. После посещения земель шапсугов, абадзехов и темиргоев Спенсер констатирует: «Красота черт и симметрия фигуры, которыми отличен этот народ — не фантазия; некоторые из прекраснейших статуй древности не являют в своих пропорциях большего совершенства»